you've done all the things that could kill you somehow and you're so far down
but you will survive it somehow because life starts now.
x x x x x x x x x x x x x x x x x
      мир изменился: это чувствуется в каждом вздохе, в каждой пролетевшей птице, в каждом наступившем утре. кажется, еще вчера мы потерли половину семьи из-за бойни за железный трон, а после шли за помощью некогда верных дому старков семей, чтобы отвоевать родной дом, да бросались на защиту всего живого, словно бы вторя клятве ночного дозора про щит, охраняющий царство людей. а теперь стоит открывать глаза каждое утро лишь ради того, чтобы видеть, что войны кровопролитные перестали раздирать семь королевств, которые и называть-то теперь таковыми неуместно: вестерос стал единым государством, чего так добивались многие короли и королевы за последние сотни и сотни лет. стена ледяная_ тысячелетняя рухнула, да и непривычно до сих пор признавать, что необходимости в ней нет больше: все то зло древнее/зловещее, о котором с самого детства нам рассказывала старая нэн [которое показали всем, достав того мертвеца и привезя его в королевскую гавань], уничтожено почти уже как год назад. мы перестали делить друг друга на королевства; мы перестали делиться на тех, кто жил до стены и после нее. и пусть долгая зима еще не стремится уходить, но морозы уже перестали быть такими губительно-смертельными, а злые вьюги и вовсе встречаются все реже.
   
      я не покидала север: я не хотела его оставлять. так страшно признавать, что войны пошли нам на пользу: северные дома стали сплоченнее, стали терпимее, стали намного лучше, чем когда бы то ни были. вольный народ селился рядом с древними семьями, извечные враги становились соседями и это все еще было непривычно. я помнила те слова джона, когда он говорил, что оставляет север мне: что я единственный старк в винтерфелле. и пусть это сейчас было не так, но север так и остался в моих руках, ведь нынешний король, внезапно оказавшийся наполовину таргариеном, больше не вернулся в замок, где вырос и был воспитан родным дядей. никогда не забуду лица мандерли, мормонтов, карстарков и других, узнавших о том, что сделали своим королем наполовину волка, наполовину дракона. за прошедший год изменилось многое, но только не то, что все дома по-прежнему шли в этот замок за советом и помощью, платя за этим своей преданностью. я обещала джону сохранить север, который мы получили не по праву рождения или замужества, а по самому что ни на есть праву завоевания, вырвав все сорняки с корнем – и я хранила свое слово, оберегая эти земли от голода и неурядиц, которые так или иначе возникали до сих пор. я хранила север, как когда-то делал это наш отец: и всех устраивало подчиняться той, кому чуть больше двадцати лет. арье хоть и было безумно скучно быть леди старк [которой она не была ни минуты], но сейчас она была самой большой моей опорой: семья превыше всего. она избавила меня от множества предателей, а бран раскрыл мне многое из прошлого, в том числе столько ошибок прежних владельцев этой несломимой крепости, что мне было бы стыдно не преуспеть в управлении этими местами.
   
      никогда не думала [даже в самых страшных кошмарах никогда не пыталась представить подобное], что мне хватит смелости вернуться в этот город: королевская гавань перекроила мою жизнь целиком и полностью. когда-то, в совершенно иной прежней жизни я приехала сюда самым наивным и чистым ребенком, мечтавшим о красивых песнях и рыцарях в сверкающих доспехах, имевшим обоих родителей да сестру и четырех братьев. и возможно изредка накатывает тоска по тем беззаботным временам теплого лета моей жизни: да только не вернуть их, уже и память начинает предавать, стирая те или иные образы. разве что казнь отца возле септы бейлора никак не вырвать из воспоминаний; не забыть тот переулок, в котором разгневанные на джоффри подданные чуть не изнасиловали меня; не пройти безразлично мимо того места, на котором некогда стояла самая красивая и величественная септа – место, где было убито столько людей, посмевших пойти против серсеи ланнистер [в том числе и единственный человек, которого я могла считать здесь своим другом – бедная маргери]. и как бы сейчас ни было радостно в этих стенах, как бы люди не восхваляли новых правителей и не радовались рождению их сына и наследника древней династии, мне все равно было боязно на этих улицах. да, я знаю, никто не посмеет причинить неприятности и боль сестре нынешнего короля, но тень прошлого следовала по пятам. от всего этого не сбежать, не спрятаться: это я успела понять.
   
      въезжая первый раз в этот город, я всегда так хотела побыстрее облачиться в южные наряды, заплетать медные волосы так же, как королева и обязательно выучить множество песен, свойственных этим равнинам и холмам. я хотела поскорее стереть с себя клеймо северянки и стать здесь своей: какой я была глупой девочкой. сейчас меня называли истинной волчицей: гордой, независимой, статной, совершенно не жаждущей стать как все вокруг. санса из дома старков больше не интересуется южной модой, не желает никому угодить, предпочитает путешествовать верхом, подчеркивать свою натуру сдержанными северными образами и с восхищением и некоторым обожанием демонстрируя своего лютоволка на груди. как когда-то отец, который в последнее время все чаще и чаще был в мыслях и без того запутанных. в конце концов, лишнее внимание и льстивые комплименты были самым последним, за чем бы я могла здесь появиться. я не поехала на коронацию почти год назад: я была нужнее на севере, нежели в огромном зале красного замка. и мне тогда было дозволено это, поскольку наконец-то правители поставили своих подданных наравне с собой, заботясь и желая скорейшего заживления ран всего государства, нежели демонстрации придворного этикета. но не увидеть племянника, в котором текла та же кровь, что и во мне – я не могла. и пусть на головах джона и дейнерис сияли короны, я все еще позволяла считать их прежде всего моей семье, нежели моими правителями, которых я должна страшиться при каждом упоминании. немного самоуверенно? я верила в то, что тем же была и для них, в конце-то концов.
   
      я успела побывать на берегу черноводной, где когда-то юбила проводить много времени и всматриваться в даль в надежде на то, что один из кораблей уведет меня из этого ада; оставила розу в той беседке, где часто проводила время с тиреллами и тем самым отдавать дань памяти королеве шипов и ее внучке: мои призраки слишком осязаемы, чтобы игнорировать их. пир в честь рождения наследника обещал быть поистине королевским: с большим количеством людей, пожеланиями и подарками принцу рейгару, непременно растянувшимся на несколько дней. и для жителей города ведь тоже готовилось множество подарков и угощений: для тех самых простых жителей, кузнецов, плотников, проституток и торговцев, это я успела заметить, когда появилась на улицах без излишних почестей и шика. все выглядели довольными, все выглядели спокойными: жизнь в огромной столице стала такой, какой я никогда не ожидала ее увидеть. я была удивлена тем, что ближе к приему мне пришел подарок: одно из самых красивых платьев, какое я только видела в своей жизни. да, чуть ярче, чем все мои наряды, привезенные с собой, но все равно такое… мое? служанки помогли облачиться в дорогие ткани и уложить волосы, искусно накручивая локоны и скрепляя их украшениями, так же направленными с запиской от королевы. как будто они пытались выдать меня замуж [или просто затеяли что-то, чего я не понимала], честное слово: словно мне было мало того, что каждый северный дом пытался так или иначе склонить меня к браку, ведь я должна была продолжить родословную неда старка, хоть и по женской линии.
   
      людей было слишком много: кого-то из них я знала, но все больше имен были новыми. и неудивительно, ведь столько домов полностью были стерты с карты вестероса за время войн. я видела тириона, с которым была бы не прочь поговорить после всего, через что прошли оба, но десницы – такие занятые люди, я поблагодарила дейнерис за подарки, на что в ответ была остановлена простым добрым жестом и убеждением того, что благодарности здесь не нужны.  я даже заметила в зале человека, которого видела всего один раз в жизни, в винтерфелле, который – по видениям брана – причинил нашей семье немало бед. джейми ланнистер, тот самый цареубийца, брат серсеи и ее же любовник, отец всех ее детей [но ведь у каждого началась жизнь с нового листа: бередить прошлые грехи было бы самой огромной ошибкой // их было у всех предостаточно, святых в этом мире никогда не существовало]. оставленный в живых тогда, когда любой другой был бы подвергнут наказанию, лишающему всего: имени, титула, возможно даже жизни. но устала думать о том, что должно быть и кто чего заслуживал: мы впервые за многие годы собрались в красном замке по самому приятному из всех возможных поводов. почему бы просто не радоваться/пить вино и верить, что все хорошее, что происходило вокруг – только начало. но обернусь на шаги [подумаю, что возможно это кто-то из «своих»], и удивленные глаза выдадут меня: - сир джейме, или лучше лорд ланнистер? – в конце концов, его освободили от всех клятв и наверное, после этого возвращется право на наследование утеса кастерли; последняя надежда своего дома, - чем обязана? не думала, что вы вернетесь в королевскую гавань, – [как и я сама] северные лаконичность и прямолинейность никогда не откладывались мной в долгий ящик.

[NIC]Sansa Stark[/NIC]
[SGN]    [/SGN]

 
пепел легок и светел, я не заметила, как время прошло.                                                     
                                                    чары силу теряют и превращают жемчуг в стекло.
как пусто в душе без миражей, без волшебства.                                                     
                                                    мы здесь лишь на миг, пусть он звучит, словно слова молитвы.
x x x x x x x x x x x x x x x x x
      сансой из дома старков не так уж просто быть: и, к сожалению, только я знала об этом все от и до. делиться этим было не с кем, да и не особо хотелось. к своим двадцати с небольшим годам я успела прожить так много жизней: успела побыть совершенно разными людьми, чье сходство скреплялось лишь тем, что это вроде бы была я. ломала_ меняла себя лишь ради того, чтобы суметь выжить в самой страшной войне, не прячась за сильные мужские спины. я сама себе сохранила жизнь и сделала ее такой, о которой никогда и не мечтала. моя мать бы не одобрила, что вместо того, чтобы стать покорной женой какого-нибудь лорда и матерью его многочисленных детей [как она сама, стерпевшая даже, как тогда казалось, бастарда своего мужа, просто потому, что не особо имела право на другое поведение], я стала той, кто вернула свой дом, стала той, кого сейчас по за глаза называют королевой севера, перед кем преклоняю колено, как перед хранителем этого огромного сурового края. женщина никогда не удостаивалась титула хранителя, никогда не получала поздравлений по этому поводу и не склоняла голову в знак благодарности перед королем. и я это знала давно, и не лелеяла напрасных мечтаний относительно этого повода: меня так устраивало мое положение вкупе с безмолвным подчинением и доверием со стороны северян. никто не ожидал, что санса старк поднимется на самый верх: все ждали, что наивная девочка сгинет еще в королевской гавани или потом, когда родит рамси болтону сына, благодаря которому он закрепится в винтерфелле, а после и скормит меня каким-нибудь псам за ненадобностью. я выжила в этом городе, я продержалась в долине под личиной алейны стоун, я претерпела все издевательства бастарда болтона, мне хватило смелости, граничащей с наглостью, чтобы подняться с колен и заявить о себе, как о личности. сильной личности, которая отомстила своим обидчикам: может, все-таки не только ланнистеры всегда платят свои долги? в конце концов мы [я, джон и арья] уничтожили тех, кто был причастен к убийству мамы и робба с его беременной женой, мы косвенно помогли убить джоффри, пронеся яд на пиршество, мы выкурили изменников из родного дома и сделали север настолько могущественным и сильным, насколько не удавалось никому за многие годы. то, что нас не убило, сделало нас намного сильнее: и эту силу не растратить, она всегда будет нашим самым огромным подспорьем абсолютно во всех делах.
   
      наверное, именно это все и заставляло удивляться тому, что джон помиловал мужчину, потрепанного и побитого жизнью и войнами, что стоял передо мной при всем параде. и даже ведь не скажешь, что пережил он столько всего, чего будет много даже для целой семьи. джейме ланнистер был тем, кто сделал моего брата калекой: он столкнул его с башни лишь только потому, что мальчишка застукал его с сестрой в самом неприглядном виде. стоило ли это всего, в конечном-то счете? мне не сложно выдавить из себя приветливую улыбку, мастерству которой я выучилась у петира бейлиша, когда он рассказывал и убеждал меня быть его внебрачной дочерью. расправлю плечи, тряхну едва заметно копной волос цвета самой красивой осенней листвы: скинуть бы с плеч все эти условности, скинуть бы воспоминания и желание говорить лишь то, о чем сейчас мысли кричат в голове. но разве возможно? леди старк – с его губ эти слова срываются с каким-то особым смыслом, с особой выдержкой. аккуратные пальцы с небывалой легкостью примут бокал с ярко-красным вином с необычайно приятным ароматом из его рук, совершенно не сопротивляясь перспективе пригубить дорогой напиток с человеком, принадлежащим [и теперь и вовсе представляющим] самую ненавистную мной семью в вестеросе. и эта ненависть слишком искусно со мной играет на протяжении всей моей жизни: когда-то я мечтала стать женой джоффри, бывшим ланнистером на все со процентов, заем я стала женой тириона ланнистера, а сейчас я гордо смотрю на стоящего передо мной джейме ланнистера, оправдывающего на словах свое присутствие здесь. сложно осознавать, что эта семьи идет рука об руку с моей, каждый раз за собой волоча кровавый след: печальная традиция, взамен которой стоило бы обзаводиться новыми.
   
      странно и непривычно видеть покорного ланнистера: подчинившегося таргариенам/старкам, своим заклятым врагам, если обобщать и судить лишь по гербами и менам в прежние времена. хотя, для лннистеров всегда и все были врагами: жадные до власти они во всех видели угрозу их господству. и не зря. он был тем, кто убил отца нынешней королевы, нанеся удар мечом в спину: он оставался тем, чей сын казнил моего отца, которого всю жизнь и нынешний король считал своим отцом. и все же дышит, правит западом и восседает на утесе кастерли, оставаясь лордом ланнистером, кем его всегда и хотел видеть его отец.
   
      - да, похож, удивительно похож, я видела его - мне даже дали его подержать на руках, - с теплой улыбкой заверю его, совершенно не замечая того, как возвышаю себя подобными вольностями со стороны королевской семьи. без желания унизить или похвастаться собственным положением: положение сестры короля дает множество привилегий, которыми я не пользовалась в обычной жизни. и меня даже часто упрекали тем, что я не беру то, что плывет в мои руки: северное упрямство не позволяло мне просто брать, не давая взамен чего-то равностоящего. – вы тоже изменились, сир джейме. при этом я ведь даже не припомню, когда была эта самая последняя встреча: когда вы в свите короля роберта прибыли в винтерфелл или когда ваш сын в тронном зале приказывал своим головорезам меня избивать на потеху публике? а может на той шутовской свадьбе, когда мне пришлось опуститься на колени, чтобы ваш брат облачил меня в цвета вашего дома? – да, я ведь была ланнистером хотя бы на тот вечер: и до сих пор оставалась благодарна тириону за то, что он не настоял на скреплении брака. губы коснутся бокала, пробуя на вкус вино: мне не было стыдно за подобные слова, в них злобы не было – и уж кто-то, а джейми ланнистер должен был понять это. мне было далеко до его сестры, которая в свое время научила меня взрослой жизни, в котором либо убивают тебя, либо убийцей становишься ты. изменилась, лорд ланнистер, я знаю - да, я стала взрослее, стала прямолинейнее и чуть более жестокой, оперируя фактами из прошлой жизни с такой откровенной легкостью и жалящим ядовитым эффектом. – простите, лорд ланнистер, это место действует на людей с особой жестокостью: призраки прошлого становятся такими… настоящими, -  санса старк давно уже не ставит и не мнит себя центром вселенной. не только я пережила здесь самые страшные кошмары: у него тоже таких будет предостаточно. видеть смерть сына, хоть и бывшего самым ужасным больным ублюдков в истории, но все же сыном. говорят, его дочь тоже умерла на его руках: именно тогда, когда он раскрылся ей и обрел ее по-настоящему, когда просто хотел вернуть домой. здесь же погиб его отец, здесь последний раз вздохнула любовь всей его жизни, из окна этого замка выбросился его сын, убитый горем по любимой жене.
   
      возможно, мы и впрямь похожи: как и многие другие, чьи жизни были сломаны тем временем, в котором нам пришлось жить и становиться теми, кем мы сейчас предстаем перед друг другом. – мне не доводилось сказать этого прежде: мне жаль ваших детей, мирцеллу и томмена, они были добрыми и замечательными. примите мои слишком запоздалые соболезнования. им бы родиться в это время: спокойное и бескровное, - надеюсь, он поймет, почему я говорю лишь о них, не произнося имени его первенца более: одного раза на сегодня вполне хватило. мне плевать, что они были плодом кровосмешения брата и сестры: они были хорошими, они были теми, кто не относился ко мне с ненавистью и презрением. я дарила мирцелле куклы, даже ту потрясающую, что отец когда-то заказал для меня, забывая напрочь о том, что я уже выросла из этих игр, а томмен иногда приносил мне очередного котенка, который прибивался к нему в коридоре, чувствуя тепло и доброту, исходящее от этого светлого ребенка, и которого мы тайком выпускали в подвал. сердце неосознанно щемит: ведь было же здесь что-то хорошее, было что-то, из-за чего слезы готовы навернуться на глазах. лишенные злобной горечи – только тоска по тем, кто заслуживал жизни, хорошей счастливой жизни. но не в той семье эти души родились, не в той.
[NIC]Sansa Stark[/NIC]
[SGN]    [/SGN]

Отредактировано Sophie Turner (2017-08-19 20:15:39)

   
now and again we try to just stay alive
maybe we'll turn it around 'cause it's not too late
x x x x x x x x x x x x x x x x x
      жизнь преподносит своеобразные подарки, смысл которых раскрывается лишь постепенно, прячась за первоначальными эмоциями ложными: лорд ланнистер, хранитель запада был одним из таковых. я противилась возможности разговора с ним ровно настолько же, насколько втянулась в этот обмен фразами, что содержали лишь один-единственный смысл. как оказалось, в общении с сиром джейме мы не должны были друг другу ничего: и не было ни малейшей необходимости притворяться кем-то, кто друг другу нравится. или жажде понравиться, чтобы заручиться отношениями приятельскими и выгодными. мы не обязаны выбирать слова, чтобы завоевать расположение друг друга, или тактично забывать о неприятностях прошлого, возникших между нашими домами с легкой подачи прежних представителей наших фамилий. ничего этого не требовалось. впервые это было лишним, чем несказанно радовало меня, позволяя дышать полной грудью в общении с человеком намного старше меня: наши фамилии столько ножей воткнули в сердца друг друга, что сейчас без обыденного церемониала можем обменяться ими – колко, больно, местами даже грубо и жестоко. мы сейчас были теми, кто на пару мгновения застрял в кровопролитном прошлом: мы были его свидетелями, от начала до конца. два потерянных создания, что пережили слишком много потерь, слишком много боли впитавшие две души [и возраст тут не играет никакого значения]: нам не составит сложности вывернуть душу наизнанку, продемонстрировать обоюдную скорбь и беззвучно поблагодарить друг друга за такую возможность. мне бы пришлось солгать, скажи я, что говорю о подобном с арьей или браном: да даже с джоном мы не особо в свое время говорили об отце, роббе или риконе, погибшем на наших с ним глазах. мы не бередили прошлое, позволяя старым богам залечить наши изодранные в клочья судьбы.
   
      два практически незнакомых человека, что на вкус знают лишь фамилии друг друга да громкие титулы: молодая женщина и состоявшийся в этой жизни мужчина. два хранителя: север и запад впервые за долгое время так близко к друг другу, практически рука об руку попивающие дорогое вино из дорогих бокалов и что-то друг другу говорящие. наши отцы в лица друг друга лгали, сыпали угрозами и обвинениями, уходили от правды, а мы этой правдой оперируем так, словно нам ничего больше в жизни и не оставалось. а оставалось ли? я не испытывала лютой неприязни к мужчине, который подобно мне потерял многое в этой войне, да только с одним отличием: я преуспела в том, чтобы хоть что-то сохранить, а боги и вовсе вернули мне хоть кого-то, а он остался совершенно ни с чем. у него был лишь брат, а у меня целая половина семьи, в венах которых текла та же кровь, что и в моих. северная, старковская. было ли мне его жаль? было понимание, всецелое, пронзительное, осознанное. и это было открытием, сомнительным и странным, о котором мне еще долго не позабыть: знаю себя слишком хорошо. он говорит о детях: о том, что в них наша сила, о том, что в них наша самая большая слабость. а мне не хватит смелости подтвердить или опровергнуть его слова, у меня не было детей и я не могла с уверенностью заявить, что такое счастье появится в моей жизни в скорое время: я не хотела наводить смуту на севере одним лишь своим браком, предпочтя кого-то и отвергнув других. осторожность в этом вопросе давно стала для меня определяющим моментом: ни один из потенциальных женихов не был отвергнут или принят. гуляла по лезвиям ножей, сохраняя идеальный баланс и не порезав ноги в кровь: это ли не та самая дипломатия, которой учат мальчиков-наследников с детства? ему больно говорить о потерянных детях: о своих крови/плоти, погибших из-за интриг их матери. он не сумел их спасти, не сумел им помочь, не сумел дать им иную жизнь: я видела это в печальных глубоких глазах, с которыми то и дело пересекался мой взгляд. я чувствовала_ почти прикасалась к тем осязаемым чувствам, что окутывали его: и это было больно. больно пропускать через себя хотя бы каплю того, что чувствует другой человек, в свое время лишившийся смысла жизни [именно это я слышала: и именно этого и ожидала услышать о нем].
   
      джейме ланнистер не оправдывает своего первенца, заставившего смотреть меня на то, как моему отцу отрубят голову: он дает мне лишь правду, в которой твердится о том, что он любил его. удивлена ли была я? это было правильным: любить своего ребенка, любить своего первенца и вовсе было самым праведным делом на свете. я помню, как серсея говорила о дне, когда родился джоффри: готова поклясться, у нее в глазах разве что слезы не выступили, когда она говорила о том, как он был прелестен и долгожданен. он говорит и о серсее – о том, что любил ее. и об этом знали все семь королевств: он бы стер их с лица вовсе, если бы это сделало счастливой серсею ланнистер, его сестру-близнеца, родившуюся на пару минут раньше него. – мы не выбираем, в какой родиться семье. точно так же, мы не выбираем, кого любить, - с грустью произношу я, с такой интонацией, словно хотела сказать простые «я вас понимаю, сир джейме, и не виню ни в чем более». – правда, что мне говорить о любви – я никого не любила, - плечи безразлично поднимутся и опустятся, выражая этим многое. санса старк не влюблялась никогда: она была по-детски очарована джоффри [светлые глаза, золотые волосы, королевская стать // кто бы не помутился рассудком], возможностью стать невестой и женой наследника, а после и короля, да твердила о том, какими бы невероятно красивыми были их дети. – мужчин рядом с собой я либо уважала, либо боялась и ненавидела, - именно в такой последовательности: своего первого мужа я уважала до сих пор: и была ему благодарна за многое, мне не хватит смелости заявить иное. рамси болтона я боялась, презирала, ненавидела и желала ему лишь одного – смерти. иногда до сих пор просыпаюсь в холодном поту, когда страшные воспоминания о его издевательствах навещали мне в темных снах. я не любила, я не влюблялась, я жила рассудком и заботами о своих землях и людях, что жили на них: на иное не было желания и времени. [я хотела сама в это верить // у меня получалось]. – окажись я на его месте – я бы тоже бросилась на колени, умоляя за мою оставшуюся семью. я бы ползала в ногах и обещала дать все, даже свою жизнь – лишь бы они продолжали жить. я его понимаю, - санса старк, что выражает абсолютное понимание к обоим оставшимся ланнистерам – это было чем-то новым. но я и правда сделала бы точно так же, окажись я по ту сторону [не будь джон с дейнерис, откажись север опуститься на колени – кто знает, что бы было тогда?] от победившей стороны.
   
      мы говорим о том, чего лишились так спокойно, что со стороны наверняка кажется, что два хранителя обмениваются затянувшимися любезностями и настраивают какие-то взаимовыгодные для севера и запада отношения. но мы говорим о сожалении, мы вспоминаем тех, кто больше никогда не вернется – и в этом виноваты обе наши семьи. невиновных нет, никогда не было и никогда не будет: достаточно простая истина, которую можно вдохнуть в свою душу при рождении. – знаете, сир джейме, а я ведь почти не помню их лица, - немного отвлекусь от нашей общей темы, просто поймаю себя на мысли и не раздумывая озвучу ее: посчитаю это правильным. чуть ли не со слезами, сдерживаемыми до последнего, произношу эти слова почти шепотом. я практически не помню лицо мамы и робба, которых в последний раз видела, когда они провожали меня и отца в королевскую гавань. я почти не помню лицо отца: память больше хранила образ его распухшей головы на пике, на которую меня заставляли смотреть. время не лечит – оно уничтожает память, лишает возможности обратиться к образам прошлого, по которым так тосковало сердце холодными северными ночами. я помнила, что они делали, как вели себя в разных ситуациях: помнила их любимые места в винтерфелле и почти все другое. кроме лиц. говорят, я слишком похожа на свою мать стала с годами, а я лишь улыбалась и благодарила за такой комплимент, не смея возразить или подтвердить. не помнила практически. – ваша любовь к ней заслуживает восхищения, честно. пугали лишь ее последствия, - ведь именно эта любовь, это осознание того, что у нее всегда будет ее брат, готовый ради нее абсолютно на все и сделали ее такой. неуправляемой, не знавшей слова «нет». и пусть, другая любовь, прошедшая через ее жизнь – любовь роберта к моей тете лианне – наложили на нее значительный отпечаток. может, и хорошо, что я не любила никого? она делает из нас монстров. извиняется за откровенность, а я улыбаюсь в ответ: непринужденно и свободно. осторожно положу ладонь на его левую, в которой он держит бокал: смотрите, сир джейме, я ничего не имею против вашей откровенности. – вам не за что извиняться, я благодарна вам за эту откровенность, лорд ланнистер, - раскрыться девочке, что младше на двадцать лет? это дорогого стоит: и санса старк умеет это ценить. и платить тем же.
[NIC]Sansa Stark[/NIC]
[SGN]    [/SGN]